Bunny's Burrow: Hopping into Life

 If you don't take the risk, will the regret of not trying outweigh the fear of failure?

Ну что, мои дорогие искатели истины, давайте сегодня разберемся с одной весьма пикантной темой—материя как иллюзия. Да-да, вы не ослышались. Всё, что мы трогаем, ощущаем, считаем "реальностью"—это просто игра света. Оптическая иллюзия, за гранью которой скрывается нечто куда более фундаментальное. Давайте сразу с козырей: классическая наука уверяет нас, что материя—это нечто твердое, осязаемое, состоящее из атомов, нейтронов и всего этого скучного барахла. Но тут врывается Валтер Рассел—человек, который считал, что физическая Вселенная не что иное, как «разум в движении». Он утверждал, что то, что мы воспринимаем как материю, на самом деле есть всего лишь сжатый свет. Не частицы, не волны, а именно свет в его фундаментальном смысле. Вы только вдумайтесь! Все предметы, стены, наше тело—это не нечто "существующее само по себе", а просто определённым образом организованный свет. А если свет можно уплотнить до твёрдого состояния, значит, можно ли его "распустить...

Солнце висело низко над городом, словно раскалённый угасающий уголь, погружающийся в пыль. Воздух пропах дизелем, потом и чем-то металлическим, что никогда не уходило из горла. Мы не спали, казалось, уже вечность. Адреналин и усталость боролись за контроль над телом, а вены пульсировали, сжимая в себе нечто невыразимое. Я помню, как свет проникал сквозь пулевые отверстия в стенах, создавая на земле странные созвездия. Мы затаились в полуразрушенном здании, слушая, как рация потрескивает обрывистыми голосами. Руки были неподвижны, но сердце било так, что, казалось, его стук могли услышать снаружи. Вопрос прозвучал буднично, но был тяжелее свинца: — مررت لها السلاح؟ Ты передал ей оружие? Пауза. Достаточно долгая, чтобы ощутить, как воздух в комнате стал плотнее. Нас здесь не должно было быть. Официально. Не на бумаге. Но в таких местах правила писались чернилами, которые исчезали быстрее, чем их успевали прочесть. Я встретила его взгляд. Темный, пристальный, полный ожидания. Кивок — едва...

  Два часа ночи. Я работаю уже 55 часов подряд. Мое тело официально объявило забастовку, и я погрузилась в сон такой глубины, что наркоз кажется легким дремом. И тут звонит телефон. Дуг. Конечно, это Дуг. Я отвечаю, едва осознавая себя человеком, безжизненно: "Что?" Дуг ухмыляется. "О, я специально звоню тебе в самую глубокую фазу сна, а в ответ только 'что'?" Дуг, если ты когда-нибудь захочешь встретиться, немного покопаться в мыслях друг друга, немного один-на-один... Я: "Осторожно, Дуг, не переходи черту, за которой уже не будет пути назад. Я – рак для карьеры большинства людей в нашей индустрии." Он замолкает на мгновение. Затем резко выдыхает – звук человека, решающего, стоит ли дразнить зверя. "Подожди, Дуглас, ты действительно веришь, что кто-то украл настоящее тело? Почему?" Пауза. Я слышу, как он обдумывает каждое слово, выкладывая их, как кирпичи. "Говори медленно, Дуг, и разъясни мне все, потому что—за исключением...

  Подождите, дайте мне разобраться… Значит, пухлый младенец с луком и стрелами носится по воздуху, стреляет в людей, и – бах! – они вдруг влюбляются? Это что вообще за магия третьего сорта? Кто-то подумал, что лучшее воплощение любви – это полуголый карапуз с оружием?! Ладно, допустим, любовь можно заставить возникнуть насильно – но почему через стрелы? Это же по сути вооруженное нападение! Ты просто шел за хлебом, а тут тебе в грудь прилетает стрела, и ты внезапно влюблен в ближайшую кассиршу? А если я не хочу? Если у меня планы на вечер, а не «ах, судьба распорядилась»? И вообще, зачем младенцу оружие? Кто его пустил в оборот? Где его родители? Почему никто не задается вопросом, насколько это нездоровая концепция? Представьте, если бы так работали дружба или работа – «Ой, я не хочу идти в офис…» – бах, прилетает стрела, и ты сгораешь от страсти к бухгалтерии. А этот Купидон, он как выбирает, в кого стрелять? Он изучает совместимость или просто «летел, увидел – стрельнул»? Если...

  23 февраля ____ г 04:12 – Прокинулась. Этот чёртов будильник, как всегда, напоминает мне, что я — живая. Или, может, не совсем, но я ещё здесь. Мозг решает, что не стоит сразу вставать, но день меня ждёт. Погружаюсь в свои мысли. Как бы выжить в этом мире с такими людьми вокруг? 06:45 – Поднялась. На улице зима, солнца не видать, но это как раз в моём стиле. Всё равно не особо настроена на «солнечные дни». Итак, чашка чая и утренний взгляд на происходящее — куча сообщений от тех, с кем даже не хочу говорить. Наверное, я слишком скромна, чтобы не отвечать всем, кто думает, что я «помогу». 07:30 – Сделала себе завтрак. Знаю, что будет долгий день. Решила не тратить время на мелкие дела, потому что вечер обещает быть интересным. 09:00 – Звонок от одного старого знакомого. Пытается втянуть меня в его авантюру с инвестициями. Честно говоря, не хочу вникать в его «технологии», но, возможно, его назойливость станет полезной позже. Подожду, пока не надоест. 10:15 – Заглянула на сайт...

The blast stole my lungs' breath before I knew it hit. The pressure wave slammed into me with the force of a freight train, tearing through the lobby, obliterating marble, steel, flesh—anything dumb enough to be in its path. One second, I was standing there, listening to my contact talk about logistics. The next, I was on my goddamn face, my ears ringing like a siren had been crammed into my skull. My detail tackled me to the ground, a dead weight crushing me against rough concrete. It wasn’t clean pavement, either—it was littered with glass, splintered wood, bits of someone’s fucking skull for all I knew. My cheek scraped against it, and the taste of blood filled my mouth, thick and metallic. Dust and debris clogged my throat. I coughed, spitting something wet and dark onto the ground, my body screaming at me to move, but my muscles wouldn’t fucking listen. When I forced my head up, the world around me was an unholy mess. Smoke churned in the air, thick as tar, mixing with the ...

There are certain things in this world that shouldn’t exist, things too grotesque to be real, too monstrous to comprehend. But there I was, standing in the middle of the rubble, staring at something that should never be. A boy. Barely 7 or 8 years old. He wasn’t even old enough to grow into the kind of man who would ever make a real choice, but he was standing there in front of me—shaking, his body wrapped in the vest of his impending doom. You’d think I would’ve seen it coming. I should’ve known, right? We’d been through enough of this godforsaken war to recognize the signs, the whispers in the wind, the quiet before the storm. But this time, it hit me harder than anything ever had. He was just a kid. His face was smudged with dirt, eyes wide, mouth trembling like he couldn’t even process what was happening to him. And there he stood, in the middle of that dusty hellhole, the one thing I never thought I’d see— child soldiers —but this one… this one was different. He wasn’t armed. No...

Alright, kiddos, buckle up, because today we’re diving into one of the coolest ideas in physics: the principle of least action. Sounds fancy, right? But trust me, it’s not that complicated. Basically, it’s like nature is a lazy genius—things always happen in the most efficient way possible. This idea ties together everything from how light moves to how planets orbit the sun and even how tiny particles behave in quantum mechanics. Let’s break it down step by step and see how some of the greatest minds in history figured this out. Fermat’s Principle of Least Time Imagine you’re a lifeguard at the beach, and you see someone drowning. You need to run across the sand and then swim to save them. What’s the fastest route? If you just ran straight toward them, you’d spend too much time swimming, which is slower than running. If you ran too far before swimming, you’d waste time covering extra distance. The best route is somewhere in between—minimizing the total time taken. That’s basically what...

  Oh, sweeties, history loves its villains, but it also has a habit of rewriting them. Saddam Hussein—dictator, reformer, butcher, protector? Depends on who you ask. The truth? He was all of the above. A Ruthless Rise to Power Coming from humble Bedouin roots, Saddam clawed his way up through the Ba'ath Party, turning Iraq into a modernized, yet fear-driven, powerhouse. Schools, hospitals, and infrastructure flourished under him. But so did mass executions, ethnic purges, and state-sponsored terror. Progress at the price of freedom? Classic authoritarian trade-off. The West’s Favorite Monster (Until He Wasn’t) Ah, the irony—Saddam was once the golden boy of the U.S. when they needed a strongman against Iran in the ‘80s. They armed him, shook his hand, and ignored his brutality—until Kuwait happened. Then suddenly, he was the next Hitler. Funny how quickly the narrative changes when oil is involved. The War That Broke Iraq The 2003 invasion, based on lies about WMDs, didn’t just top...

  Mathematics has always been about discovering the rules of the universe, and sometimes, a single line in an ancient book can lead to revolutionary ideas. One such line, buried in the oldest known math book, puzzled mathematicians for centuries. This line, Euclid’s fifth postulate, seemed almost unnecessary so much so that for hundreds of years, experts tried to prove it using simpler principles. But when they stopped trying to prove it and instead questioned it, they uncovered entire new universes. Euclid’s Controversial Fifth Postulate Euclid, the father of geometry, wrote a book called Elements over 2,300 years ago. In it, he outlined five basic rules, or postulates, for geometry. The first four postulates were simple and intuitive, like “A straight line can be drawn between any two points.” But the fifth postulate, also known as the parallel postulate, was different. It stated: “If a straight line falls on two straight lines in such a manner that the interior angles on one si...